Собственность представляет сбой такую категория, вокруг которой идут нескончаемые споры. Хотя, как пишет А. Райан, понятие «прав собственности» имеет такое же «фундаментальное значение для экономической теории, как понятия редкости и рациональности» (Райан, 2008. С. 312). Иными словами, категория собственности – один из трех основных столпов экономической теории. Но при этом тот же автор замечает, что «не существует универсального опре- деления собственности» (там же. С. 313). Вот так получается, что собственность – одно из фундаментальных понятий экономической науки, по которому экономисты не могут прий ти к общему мнению. Дело, видимо, заключается в том, что вместе с развитием общества трансформируется и соб- ственность. В современном государстве собственность уже нечто иное, чем это было в средние века или раньше.

Обычное понимание собственности, как правило, сво- дится к юридической формуле, зафиксированной еще во французском Гражданском кодексе: «Право собственности – это абсолютная власть над вещью в рамках, установленных законом» (там же. С. 313). Примерно эта же формула вос- производится в массе зарубежных книг, в основном праволи- берального направления. Так, у Л. Мизеса можно прочитать: «Собственность означает полный контроль над услугами, которые можно извлечь из некоего блага» (Мизес, 2000. С. 640). Возможно, что это определение достаточно емкое, но мало что разъясняет. Дело в том, что далеко не всегда понятие собственности связано с услугами, которые часто не имеют вещной формы, и не всякое благо может генерировать услуги в точном смысле этого понятия. И не случайно в современной экономической литературе собственность обычно рассма- тривается с юридической точки зрения. Возможно, поэтому в учебниках «Экономикса» эта категория не рассматривается вовсе.

Но есть и экономическое понимание собственности, которое представляет собой особые, исторически определен- ные отношения между людьми по поводу использования того или иного блага. Исторические условия меняются, поэтому эволюционируют и отношения собственности. Государство всегда, в любое время и в любом месте под- держивало, поощряло наиболее близкую ему форму собствен- ности и хозяйства. Например, феодальное государство стре- милось всеми силами поддерживать и сохранять феодальную собственность и феодальный тип хозяйства. Там был один соб- ственник – феодал, который сосредотачивал собственность не с помощью экономического процесса, а за счет силы. «Вся земля принадлежит королю» (Бетелл, 2008. С. 109). Но вспомним Мизеса: земля предоставляла услуги многим, но собственник у нее был один. В феодальном обществе сила была первопри- чиной, а собственность была следствием и не всегда юридически (политически) оформленным. «Государство сливается с госу- дарем» (Мишель, 1909. С. 5).

Поэтому говорить о государстве в современном понимании для условий феодализма трудно. Следующий этап эволюции государства был связан с процессом модернизации средневекового общества, когда частная собственность заняла господствующее положение. В буржуазном обществе собственность уже есть следствие экономического процесса. Здесь государство становится объ- ективно необходимой формой осуществления экономиче- ского процесса, базирующегося на частной собственности, т.е. производится продукт или материальное благо, на которое оформляется равное право собственности. И поддержание этого права есть основная функция государства. При этом все собственники вне зависимости от размера собственности в правовом отношении равны.

«При современ- ном состоянии Европы собственник одного какого-нибудь акра земли так же прочно владеет им, как собственник сотни тысяч акров» (Смит, 1962. С. 123). В этом и состоит суть либерального капитализма и господство экономического индивидуализма. «Главное в учении либерализма, – пишет Мизес, – является утверждение о том, что общественное сотрудничество и раз- деление труда возможны только в системе частной собствен- ности на средства производства, т.е. только в условиях рыночной экономики, или капитализма. Все остальные принципы либе- рализма – демократия, личная свобода, свобода слова и печати, религиозная терпимость и мир между народами – вытекают из этого главного постулата. Они возможны только в обществе, базирующемся на частной собственности» (Мизес, 2006. С. 69). В главном Мизес прав: частная собственность на средства производства есть основа либерального капитализма. Государство здесь выступает политическим гарантом частной собственности и, стало быть, гарантом экономического процесса. Господство частной собственности потребовало буржуазной революции, т.е. утверждения другой формы или типа государства, буржуазного государства, основанного на частной форме собственности. Это, конечно, не означает, что буржуазное государство будет созна- тельно и целеустремленно искоренять любые другие формы собственности, кроме частной. Например, во всех развитых странах существуют кооперативы, выходящие за рамки частной собственности.

Развивается и государственная собственность. Частная собственность, как известно, экономически более результативна и более соответствует рыночному критерию. Но в современном мире уже не все определяется рынком и чисто экономическим критерием эффективности. Например, пен- сионная система, которая есть в любых развитых странах, выведена из-под критерия рыночной эффективности, кроме накопительного типа пенсий. В самом деле выплачивать пен- сии с точки зрения рынка нет никакого смысла, однако же это происходит, и в этом усматривается большое социальное достижение. Однако наиболее благоприятные условия буржу- азное государство создает для частной формы собственности. Государственная форма, например, в западных странах, счита- ется как бы собственностью второго сорта, ее то сокращают, то увеличивают, смотря в какую сторону склоняется очередное правительство той или иной страны. Собственно говоря, госу- дарственная политика в том и состоит, чтобы поощрять или придерживать развитие тех или иных форм хозяйствования. Но собственность не является окостеневшей катего- рией. Вслед за изменениями условий жизни и, главное, про- изводства меняется и собственность. После феодализма, где собственность была не следствием экономического процесса, а силы, либеральный капитализм превращает ее в результат экономического процесса. Частная собственность, рыночная экономика и минимальное государство (в основном как поли- тическая форма) – вот постулаты либерального капитализма. И это был весьма прогрессивный шал вперед по сравнению с феодальным обществом.

Дальнейшая трансформация собственности ведет к изменению и модели государства. Развитие корпоративной собственности снижает значение сугубо частной собственно- сти. В экономическом процессе появляются сложные иерар- хические структуры, где значение частной собственности становится минимальным. Об этом писали западные эконо- мисты еще лет 50 тому назад. Так П. Баран и П. Суизи отме- чали: «Большие монополистические корпорации… во многих случаях осуществляют существенный контроль над банками и другими финансовыми институтами» (Baran, Sweezy, 1964. Р. 15). Дж. Гэлбрейт в середине 1960–1970-х гг. писал, что роль и значение крупных корпораций в современной рыноч- ной экономике существенно возрастает: «С конца прошлого столетия гигантская корпорация становится все более харак- терной чертой делового мира.

Ее влияние признавалось везде, кроме экономических учебников» (Гэлбрейт, 1976. С. 40). Доля же мелкого и среднего бизнеса заметно сокращается. Создается так называемая планирующая система из крупных корпораций, которые трансформируют саму рыночную эко- номику. А сама рыночная система, по мысли Дж. Гэлбрейта, «это мир мелких фирм». Современный исследователь этих проблем пишет, что «еще с 70-х годов крупнейшие трансна- циональные корпорации (ТНК) стали именоваться “государ- ствами в государстве”» (Перегудов, 2003. С. 22). Другим важнейшим элементом трансформации явля- ется отделение собственности от контроля, или диффузия соб- ственности, и, если можно так сказать, угасание частной соб- ственности. Но если в современной экономике господствуют крупные корпорации, которые монополизировали рынки и существенно снизили накал конкурентной борьбы, то част- ная собственность очевидно уже уходит на второй план, ибо для крупных корпораций характерной является акционерная собственность, рассеянная среди тысяч мелких акционеров. В такой корпорации уже нет реального собственника, и, как отмечал Гэлбрейт: «власть собственников капитала, т.е. дер- жателей акций, равна нулю» (Гэлбрейт, 1976. С. 70).

Или вот наблюдение современного исследователя по этому вопросу: «Переход от традиционного капитализма собственников к новому капитализму управляющих – суть перекоса, наблю- дающегося в корпоративной Америке» (Богл, 2011. С. 77). Стратегические решения принимает высший менед- жмент, который может быть просто наемным персоналом. Таким образом, частная собственность на средства произ- водства в корпоративном секторе развитых западных стран угасает. Стало быть, исчезает объективная основа либераль- ного капитализма и минимального государства. На ее место приходят технократические и бюрократические структуры, основным мотивом для которых является не укрепление мифической для них «частной собственности», а развитие и процветание собственных структур. Новый этап эволюции государства начинается с появле- ния и развития интеллектуальной собственности. «Перейдя в информационную эпоху, мы обнаружили, что в правовом отношении этот переход выражается в неожиданном взлете интеллектуальной собственности» (Бетелл, 2008. С. 363).

Принципиальное ее отличие состоит в том, что она становится экономически значимой лишь после оформления со стороны государства прав собственности. Материальный продукт был экономически значим и до оформления прав собственности, а в феодальном обществе часто такого оформления не было, в буржуазном обществе юридическое оформление выступает как необходимый момент существования материального блага. Государство в данном случае выступает оформителем, конста- татором материального блага и его экономического значения. Иное дело интеллектуальное благо с государством в роли соз- дателя его экономического значения, т.е. получения прибыли его владельцем. Поэтому по необходимости государство здесь начинает выполнять роль основного экономического агента.

Подчеркнем, экономическое значение интеллектуаль- ного блага порождается не экономическим процессом, а государством. «Материальные и нематериальные блага подчиняются разным законам. Нематериальное не изнашивается» (там же. С. 358). Рыночная экономика без помощи государства сама собой не превращает интеллектуальное благо в товар. Лишь юридическая защита частной интеллек- туальной собственности государством позволяет успешно коммерциализировать интеллектуальные блага. Особая роль государства здесь проявляется в том, что некоторые интеллектуальные блага оно включает в экономи- ческий процесс, коммерциализирует их. Это касается всего гуманитарного сектора экономики – культуры, науки, обра- зования. В этих сферах создается особый рынок, где экономи- ческий процесс нацелен не столько на максимизацию при- были, сколько на реализацию интересов общества, в том числе направленных на формирование человеческого капитала.

Экономическая теория государства: новая парадигма патернализма / под ред. А. Я. Рубинштейна, А. Е. Городецкого, Р. С. Гринберга. – СПб.: Алетейя, 2020 – 424 с.

Метки: экономика, собственность

---

---

Комментарии для сайта Cackle